Оказывается, рыба акула без особых изменений заплыла к нам из юрского периода, а стрекоза прилетела аж из триаса (палеонтологи поймут, о чем я, если ничего в буквах не напутал). В переводе на бытовой язык, если отмотать ленту истории в начало нашей эры, на две тысячи лет и три года, а потом еще на миллион лет, где, вопреки голливудским представлениям, в живых уже не осталось ни одного хищного диплодока, а пышногрудые блондинки еще не народились в сколько-нибудь заметном количестве, потом еще на сотню-другую этих самых миллионов лет, к тиранозаврам и стегоцефалам, то мы увидим в море характерные акульи плавники: юная форма жизни охотится на плезиозавров, не ведая, что отныне ей, безотказно воспроизводимой в миллионах поколений, будет хорошо и непроблемно в этом мире без эволюции и малейшего проблеска в мозгах, потому что именно она будет гроза морей и океанов (Потом, правда, ей будут отрывать плавники на суп, а остальное выбрасывать за ненадобностью, но это произойдет не скоро).
Так вот, эти древнейшие создания, акулы, по сравнению с которыми даже Моргот щенок, не говоря уже о Сауроне, появились тогда, когда стрекозе уже исполнилась не одна сотня миллионов лет. Фантастика. Историк Фоменко, быть может, сумеет мне, как записному неучу, доказать, что никакого триаса не было, а игуанодон и мамонт - одно и то же, но пока я впечатлен и, уж, когда сезон настанет, стрекозу-вторую поймаю: есть не буду, а в увеличительное стекло рассмотрю, как выглядела живность полбесконечности тому назад.