«Все дети там учатся в школе и сыты всегда старики…»
Жил я в советское время, долго жил, так что в меня эти песни можно не петь. На углу Съездовской линии и Среднего проспекта Васильевского Острова, нечетной его стороны, стояло двухэтажное голубоватое здание, а в нем, на втором этаже, раскинулась столовая, одна из немногих, что я любил навещать на голодный желудок. Почему? При равенстве основных факторов (цены, очереди, грязь, толкотня) в той столовой готовили вкусные котлеты «полтавские». Да не просто вкусные, а с явственным содержанием мяса.
И вот прибило к одному и тому же столу меня с котлетами и горбатую старушенцию с порцией манной каши.
Я мгновенно и без малейших усилий с моей стороны выведал, что бабке 78 лет, что зовут ее баба Катя, что живет она «одиннадцати метрах» на Малом проспекте 14(?), что пенсия у нее 45 рублей (это ох, как немного даже и по нищим совстандартам), что питается она здесь и «это ей выходит дешевле чем дома» (в советское время, пожалуй, случались такие парадоксы, если говорить о манной каше)... Бабка бодрейшая, глаза ясные, смешливая – да еще, как оказалось, и работает на двух работах в свои 78: полы моет, в поликлинике и в соседнем магазине. И вдруг в слезы: внучка была у нее в гостях и украла икону, чтобы продать и купить себе джинсы, а еще не продала. Плачет бабка: «икону – сил нет – жалко… и внученьку жалко, как быть?» Потом – минуты не прошло - опять заулыбалась: у нее здесь, в столовке, повариха знакомая – и она всегда при свежей горячей каше!
Сижу, такой, слушаю, слушаю, дело уже к чаю, вдруг мне стукнуло и я ей сказал, дескать, мол, хороший вы человек, баба Катя. Бабка поморгала-поморгала – оказывается, ей никто за всю жизнь так не говорил…
Ну, тут уже я чуть не заплакал... То ли от сочувствия, то ли от того, что так незаметно для организма закончились мои гарнир-пюре и двойные котлеты «полтавские»: эмоции ведь - не факты, разве их упомнишь как следует?