Так вот в тех, что касаются советского периода, есть общая незыблемая составляющая: всю жизнь их всех притесняли, не давали ходу, на корню душили в них самое лучшее и значимое!
Без разницы кто: Хрущев, Солженицын, Булгаков, Прокофьев, Берия, Кио, Клавдия Шульженко, Фадеев, Высоцкий, Лихачев, Пастернак, Эльдар Рязанов…
Ничего удивительного в этом нет, поскольку при социализме мы сумели выстроить только одно: модель тайги в пещерном веке, на вечной мерзлоте, во время гололеда и недорода, где жизнь сурова, а добыча скудна, но опасна, и каждый – добыча, каковой, опять же, не хватает всем глаждущим… Выстроили, так и оно все растаяло, тайга выродилась в хиленькие джунгли, где даже в паспортном столе по-настоящему приличной очереди, многосуточной, с номерками на лбу, не сыщешь...
На это философское обобщение, о всеобщей притесненности и угнетенности, вдохновил меня маленький милый пример, только что прочитанный в одном из воспоминаний (Павла Валентиновича Катаева): поселок Переделкино и некий колхоз вклинились друг в друга угодьями. Коллективный хозяин-пропойца коллективного хозяйства-урода, славного тем лишь, что он был пионером колхозного движения, ничего не производил, но, помимо трудодней и зарплаты, размером с небольшую милостыню, ежегодно испрашивал из бюджета свиные, коровьи и иные удобрения, а ими щедро унавоживал поля, вплотную подходящие к дачам полуклассиков. Бурьяну и мухам это нравилось, а Депутатам Верховного Совета, членам всемогущего ЦК, лауреатам всего ленинского, что только родила советская земля – не нравилось. Но и им не по плечу оказалось оттягать косячок землицы у новых крестьян из первоколхоза…
Да-с. Подозреваю, что если бы те колхозники умели читать и писать, они тоже наворотили бы немало упреков инженерам своих советских душ…
Забавно, что и те, и другие (масштабно, не единичными случаями) ностальгируют по прежним временам гораздо чаще, чем это пристало бы здравому смыслу.