Александр Сергеевич Пушкин - самый, быть может, любимый мой поэт и если я решился выложить этот текст, то потому лишь, что уверен, классик почувствовал бы глубокое к нему уважение и не рассердился бы... Поэт я условный, поскольку пишу прозу в основном...
Этот стих - конкурсный, написан несколько лет назад, на тему "Роняет лес багряный свой убор". Взята первая строфа из одноименного стихотворения и дана как "замок" венка сонетов, чтобы к нему и сочинить весь венок. Хотя это задание, конечно полегче будет, все же строфа не сонетная...
Тем не менее, результат перед вами. Что я точно могу гарантировать, что структуру строф я соблюдал в точности, с учетом, конечно переменных мужских-женских строк, поскольку у Пушкина оригинальная строфа начинается "мужским" окончанием первой строки, ударным. А первая строка второй строфы "венка" вынуждена оканчивать безударно, "по-женски"...
Кроме того, я сплел еще и текстовый "венок", а именно закольцевал времена года, хотя этого и не требовалось...
И старался я в полную силу, в знак уважения к Александру Сергеевичу
Вот сам "замок", оригинальный пушкинский текст:
Роняет лес багряный свой убор.
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день, как будто поневоле,
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.
Роняет лес багряный свой убор
Вихрастому Борею на забаву.
Один лишь, лету верная застава,
Рассержен и упрям зеленый бор.
Наполнил воздух золотой пожар,
А на земле, покорный зимней воле,
С рассвета, как старательный маляр,
Сребрит мороз увянувшее поле.
Сребрит мороз увянувшее поле,
В студеной речке тает мягкий дым,
Гусиный клин под облаком седым
Собрался прочь на поиск лучшей доли.
Луна склонила изможденный лик,
Повисла на далеком частоколе
И ждет, когда сквозь петушиный крик
Проглянет день, как будто поневоле.
Проглянет день, как будто поневоле,
А все же разойдется в полный цвет,
И бабье лето, красному вослед,
Ненадолго воссядет на престоле.
Ему наскучит. И заполнит лужи
Дождливых капель заунывный хор.
Потом и осень убоится стужи
И скроется за край окружных гор.
И скроется за край окружных гор
Глухое ощущение утраты,
Когда, метельным пламенем объята,
Зима-бела примчит во весь опор,
Швырнет в окошко радостный снежок,
Снегурным бабам справит новоселье...
Долой печаль! На речку, на каток!...
Пылай, камин, в моей пустынной келье...
Пылай, камин, в моей пустынной келье,
Обузданный потомок очага...
Тебе в подмогу - вьюга, да туга,
Пока весна не постучит капелью...
Душа-весна! Не надобно хмельного,
Чтоб голова пустились в пьяный круг,
Примеря мыслям грешные обновы...
А ты, вино, - осенней стужи друг.
А ты, вино осенней стужи (друг
пустого сердца пагубной отрады),
ты, злое вдохновение распада,
Ты, смерть моя, отвяжешься не вдруг...
Но юный Пан возьмет свою свирель -
И распахнется небо звонкой трелью!
Так поспеши, божественный апрель,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье!...
Пролей мне в грудь отрадное похмелье
Хозяйских дум, весеннего труда...
Все в радость мне: и сельская страда,
И нянино простое рукоделье...
Весна тихонько обернулась зноем,
Приславшим пчел на медоносный луг,
Ах, лето-нега, царствие покоя,
Минутное забвенье горьких мук!...
Минутное забвенье горьких мук
Продлят подарки северной Помоны...
Но у природы крепкие законы:
Она и солнце вдавит под каблук.
Вот синева сменяется на просинь,
Но, отворяя холод и простор,
(Моя любовь приходит - сердце-осень!...)
Роняет лес багряный свой убор.