«Как вам пришел в голову замысел романа «Нечисти»?
Очень просто и, по-своему, стандартно.
Однажды, на краю тысячелетий, я решил поучаствовать в сетевом конкурсе «ужастиков», который организовали москвичи под предводительством Лео Каганова. Сначала я сочинил дистих:
«А у Тани под подушкой
Лежит бывшая подружка.»
Но этого мне показалось мало, и я решил усилить свое участие, создать нечто более фундаментальное…
Думал, прикидывал – так родилось стихотворение «ЧЕРНО-БЕЛАЯ НОЧЬ (Алёнушка)», о том, как в Питере, в районе Сенной, в трущобной квартире, свихнувшийся пенсионер вырастил пятнадцатиметровую анаконду… которую надобно чем-то кормить…
Парадокс: дистих был отмечен в результатах конкурса, а «Черно-белая ночь» прокатилась фоном.
Тем не менее, замысел стихотворения, словно проросшее зернышко, рос и развивался в моем сознании, и однажды я взялся воплощать его уже в прозе. Предполагал, что это будет нечто вроде большого рассказа, а получился объемистый роман! Из которого, в свою очередь, развился цикл «ГОРОД», объединяющий вереницу больших и малых произведений разного жанра.
Вот это стихотворение, которое уже было опубликовано в Сети, в сборниках, и даже в блоге…
ЧЕРНО-БЕЛАЯ НОЧЬ (Алёнушка)
Ни облачка. Полтретьего утра.
Пора, мой друг, действительно пора...
Наш дом - полуподвальчик на Сенной. Из окон виды - ноги, сумки, ноги...
Так и живем на пенсию вдвоем:
Я и Алёнка...
Для анаконды главное - тепло. Тепло и пища, и вода без хлорки.
Пустяк, казалось бы, а что ни ковырни - так отовсюду вылезут проблемы...
Алёнка приблудилась под порог. Как не пришиб? - и сам теперь дивлюсь...
Как раз в тот год я Люсю проводил... Полвека вместе, а детей Бог не дал...
Всё вспоминаю: вынес молока - она, малышка, в блюдце и уснула...
И прикипел я, и унёс к себе...
Вот дурень старый...
Потом и ванна стала ей мала...
Киркоровы, Чубайсы - те живут. А тут - что день, то новая напасть:
То кран течёт, то августом шарахнут. Шприцы в парадных, вонь, повсюду страх.
И честь, и стыд продали за бугор. А эти - в казино и в мерседесах!
Куда мы катимся...
А годы скачут быстро, как горох. Я вниз расту, Алёнушка в длину:
Пятнадцать метров от хвоста до носа. А пенсия... а ну-ка, прокорми!
И то: я жив, а как меня не будет?
Бывало, крысы шкрябались везде. Алёнка их... забава и подспорье...
Но щель в полу давно не плодоносит...
Пора, Алёнушка, я вижу, что пора. Три месяца, да на одной воде...
Ах, глупая, и всё б тебе лизаться! Пусти... Пусти. Да отпусти ты, дура!
На улице тепло. Давай к окну и жди меня, я отворю снаружи…
Бывало, в юности с девчатами к мостам... А нынче - тюк - и поминай, как звали!
Один подонок год меня терзал:
То под гитару ночи напролет, а то бутылкой высадит окно.
Иди и жалуйся царю и демократам!
Через него Алёнушка моя
Едва не околела...
Подлец в кармане нож не закрывал, – бедняжка до зимы ходила кровью.
Извелся я, но все-таки извлек и нож, и ключ, и крестик богохульный.
И то беда, что у моей дурынды мозг очень слабый, не в пример желудку:
Поест - и спать. И всё ей трын-трава. Полтонны в ней, а я не Юрий Власов.
Вот ей и тычешь ножницы в бока. Умаешься, пока прогонишь в дом.
Потом винюсь: "Алёнушка, прости!"
Она молчит, а видно, что в обиде. Я знаю: прав, но ей не объяснишь,
А люди так жестоки...
Сегодня праздник "Алых парусов". И я когда-то в юности мечтал...
Как там скамейка? Очень хорошо. В два огонька немытые куряки...
Я с четверга приметил тех двоих: они сюда приходят обжиматься…
Сопляк с соплячкой - вот она, с-свобода!
А я в ремесленном... И спал без задних ног, и на руках мозоли не сходили...
Ку-ку, Алёнка, папа не забыл!
Ползи скорее, ну, ползи скорее!