Тем не менее, коли проблема для кого-то есть, попробуем ее обойти, это ведь не роман и не повесть, текст невелик.
Помещаю под кат весь текст рассказа, именно для тех, у кого проблема с доступом на ссылки.
Что такое политкорректность? Это попытка навязать обществу идею всеобщего равенства диагнозов. Поэтому неправильно, я считаю, коверкать русский язык и передразнивать городское название «Площадь Мужества» «площадью мужеложства», недостойно, при любых взглядах на жизнь и мораль.
Когда и кто назвал-обозвал столь ужасным образом станцию метро и площадь над-под нею – сокрылось в глубине времен советского периода и превратилось в апокриф, сиречь в бесхозное прозвище с неустановленным авторским правом, которое никто не одобряет, все знают, а некоторые повторяют.
Советская власть бесславно увяла, на деле так и не начавшись при коммунистах, сорное же название не то чтобы прижилось, но уцелело в закоулках общественного сознания.
Старые люди и прочие возрастные знакомцы Чики Чакина утверждают, что в прежние века площадь сия называлось Спасскою, а сам район именовался просто и аполитично: «Лесной».
Но кому это может быть интересно сегодня, кроме Чики Чакина? Почти никому… ну, разве что мне, который вообще, можно сказать, «не при делах» и присутствует в этой истории статистом, второстепенным орнаментом, чисто по воле случая.
Просто я гостевал в рабочем логове Чики Чакина и ждал (чтобы вместе отчалить и провести досуг игрою в городки на Заячьем острове, либо в бильярдной на Елагином) пока он сдаст смену-дежурство Маркелу Джоновичу Пышкину, его коллеге, также оператору газовой котельной.
Если строго следовать графику смен, то сегодня дежурить бы не Маркелу Джоновичу, а Сане Васильеву, третьему оператору, но тому срочно – кровь из носу! - понадобились выходные дни…
Подменились меж собою запросто и без канцелярщины, как это и должно среди старых добрых сослуживцев…
На Площади Мужества существуют и действуют две газовые котельные, «первая» и «вторая», обе прилепились вплотную к так называемым «Круглым баням», которые – суть творение архитектора-конструктивиста Никольского. Банный комплекс один, а котельных при нем почему-то две.
«Первая» газовая котельная с давних пор служила кормилицей и гнездовьем для творческих личностей, причисляющих себя к поколению «дворников и сторожей». В разное время здесь «кочегарили» художники-авангардисты, барды, прозаики-писатели, иные сомнительные типы, вплоть до поэтов и кинокритиков; власти (а позднее владельцы), будучи всегда начеку, в первую голову ценя лояльность к себе, к своему уставу, всю эту бражку не одобряли, но легко терпели, потому что дешевы обходились на небольших окладах, а ЧП – как ни странно - годами ни одного, ибо все, даже кинокритики, даже искусствоведы(!), ценя и любя свое непыльное рабочее место, умели на дежурстве производственную норму блюсти, предаваясь разврату и пьянству отнюдь не напоказ, как правило умеренно, без последствий… Другая же котельная, в контрапункт первой, была всегда на хорошем счету и выглядела куда более благонравною по составу участников... пока гром не грянул! Летом две тысячи десятого года там произошел несчастный случай, подлинное ЧП - мощный взрыв с человеческими жертвами. Какие-то непонятные старички-пенсионеры неоднократно собирались неизвестно зачем в служебном помещении, исключительно во время дежурства некоего гражданина Самокатова… заядлого алкоголика и наркомана, как выяснило следствие… Ничего предосудительного пенсионеры не совершали, разве что «Интернационал» пели хором… дребезжащими голосами… Но разве это большое преступление в свободной стране?..
Газ взорвался – люди погибли, аккурат во время неформального пенсионерского собрания с песнями. Неприятности от всего от этого получились громкие, дорогие. Прежних «кадров» злополучной газовой котельной владельцы «Круглых бань» разогнали чохом, не отделяя козлищ от агнцев, а котельную починили после недолгих колебаний. А раз ее починили – значит, она востребована и должна действовать. Коль скоро так – требуется квалифицированная рабочая сила. Ну, и набрали, не вдруг – но весьма продуктивно. Все основные трое, из числа нынешних сменщиков «второй» котельной, будучи людьми разного возраста, облика, воспитания, подобрались да вписались настолько удачно, что начальство отныне дышало вольно и глубоко всегда, по будням и в праздники, даже по результатам любых посторонних проверок: все трезвые, все всегда на месте, книга дежурств разграфлена и заполнена, палило спрятано, пол подметен, таджики-разнорабочие дальше предбанника не заходят… И температурный режим всегда на уровне! Ажур!
Первую котельную – так и называли в народе: «Первая», а вторая, возродившись после взрыва, стала именоваться «Змей Горыныч».
Подданные обеих котельных, конечно же, знали друг друга в лицо, здоровались по-соседски, но – не более того. Почему так сложилось – никто не знал и не вникал, ведь главное в соседской жизни, чтобы конфликты и недоразумения возникали как можно реже, а здесь, при Круглых банях, их не было вовсе.
Итак, сидим мы с Чики Чакиным у «кухонного» стола, конца его смены ждем на исходе седьмого вечернего часа, свежий чаек попиваем, от жары спасаемся: на дворе за тридцать, в котельной не меньше. Был у нас с ним до этого жестокий спор – куда ехать досуг проводить: на Елагин остров, в бильярдную, или на Заячий остров, к городошникам? Возобладала моя точка зрения, что бывает не так уж и часто в спорах с Чики Чакиным. Короче говоря, после буйных словесных баталий мы с ним по очереди сбегали под холодный душ, успокоились по самую флегму, заварили чай и отдыхаем, неспешно беседуем о прекрасном…
- Чики, блин! Ты уже конкретно достал своим фарисейством! Барышни – это барышни, всегда и везде, пойми ты это! Они мыслят иначе, нежели особи мужского пола. Длинная юбка в обтяжку с высоким разрезом – точно такой же заман против нас, как и откровенная мини-юбка до пупа! Что плохого в данных вариациях? Сам облизываешься, а сам лицемеришь!
- Угу! Это не я лицемер, это ты нигилист, пижон и растленный раздолбай, друг Санчес, уж извини старика за резкость!
- Я философ-примитивист.
- Это то же самое. Ты пойми! Ведь одно дело – когда неприкрытое бесстыдство и страмотища нынешних времен, чисто обезьяны бездуховные, когда «все на продажу», а совсем друго… о! Пришел, наконец, наш пунктуалист! Надо же! За три минуты ровно!
Чики Чакин побежал на звонок к входной двери, встречать сменщика своего, а я в спешном порядке взялся освобождать от общего кухонного хлама край столешницы под чайную кружку с блюдцем для Маркела Джоновича, потому что Маркел Джонович Пышкин любит в блюдце чаек наливать, держать его на весу, в пяти расставленных пальцах, каждый едва ли не с бревно толщиною, и прихлебывать, кусковым рафинадом прихрумкивая. Путь туда-обратно недолог: от так называемой обеденной палаты до дверей – метров пятнадцать закоулками, и вот они уже здесь: впереди катится шариком невысокий и плотно сбитый Чики Чакин, за ним ломится вперевалку, словно медведь на дыбках, высокий, широкий, громогласный Маркел Джонович, черная борода в растопырку.
- Здоров будь, Санчес!
- Аналогично.
- Редко заходить стал, зазнался, что ли? Ну-к, плесни, будь друг, пока я руки ополосну! Только заварки не жалей, и кипятку по самый край, а то всегда полкружки наливаешь… как я не знаю… Ух, и жарища, прямо африканская! Сейчас бы на пляж – загорать и загорать, меланин наращивать, на девиц поглядывать, а не вентили в этом склепе крутить…
Мне-то чаю плеснуть нетрудно, хоть в три емкости подряд, и я это делаю: Джоновичу первую наливаю, покрепче, а нам с Чики наоборот: кипяток подбавляю в почти допитое, превращая полноценный байховый чай в так называемую «белую ночь». И просто для порядка, дабы Джонович не борзел, выкладываю вслух несколько энергичных слов насчет командирского тона этого субъекта, ничем не примечательного кочегара, мещанина-обывателя господина Пышкина, и по поводу его неистребимых плебейских манер. Маркел Джонович по-своему обыкновению не слышит замечаний в свой адрес, типа, ухает он и ахает в соседней каморке с умывальником, плеща холодную воду на толстый малайский нос и узкий участок лба поверх бородищи. Ну, не беда, я ему еще не раз повторю с вариациями, авось, когда-нибудь и проникнется.
Чики одной рукой стакан в подстаканнике подносит ко рту, другой в развернутый журнал с графиком дежурств тычет:
- Маркел, зырь сюда. Вот листок, я стрелками тебя на Шурика перевел, а его на тебя, на завтра. Это чтобы ты без запинки знал и умел показать на случай нежданных проверок. Рапортов по дежурствам в данном журнале – чтобы не менее девяти эпизодов и не менее одиннадцати строк, с указанием часа и минуты. Не ленись, фантазируй. Дежурства ныне вельми легкие, по погоде.
Формально Чики Чакин – старший оператор котельной и должен проводить инструктаж среди остальных, вот он и проводит, не из вредности, но согласно инструкции.
Джон Маркелович лишь рычит в ответ – на первой кружке он почти не разговаривает, только слушает. Зато со второй – которую он налил тотчас после первой и уже без моей помощи – начинает общение. В своем духе, разумеется.
- Угу, внял. Ты, вот, лучше скажи мне, Чики, как это Санчес опять уболтал тебя на низкопробный прозападный бильярд, может даже снукер? Ведь ты же знатный городошник, чемпион обоих миров, тренер, общественник, патриот и так далее… А он кто против тебя? А? Чики? Не понимаю этого. Состарился ты, братец, обмяк, одряб, стал поддаваться дурным влияниям гоп-среды, как с некоторых пор говорят у нас на Руси… Да? И все же: почему бильярд, а не городки? Вы кто, космополиты?
Ну, вот, начинается, блин, нудный аттракцион проницательности от господина Пышкина! Срочно допивать и поскорее сматываться, пока эти двое языками намертво не сцепились. Я сижу, такой, на невозмутимом лице анархиста-надомника, почетного гуманиста еле уловимая ироническая улыбка, но сам лихорадочно соображаю – как он на этот раз догадался насчет бильярда!? Или просто наобум в точку попал? Вот ведь змей!
Чики, в отличие от меня, молчать не стал:
- Опять за свою дурацкую дедукцию принялся? Думаешь, нам всем только и дел, чтобы руками всплескивать на твои шулерские приемчики?
- Почему это шулерские? – вскидывает каракулевые брови Маркел Джонович, а у самого ухмылка до ушей, толстые губы оттопырены, он ведь не слепой, видит, как Чики пальцами по воздуху замолотил, чужое колдовство пытаясь нащупать. Но кроме Чики Чакина в котельной колдунов никогда не было и нет, так что это он напрасно трудится.
- Ладно, сдаюсь. Как узнал?
- Нет, ты сначала скажи – почему шулерские?
- Хорошо, не шулерские. Как узнал? Давай, давай, колись, а то мы с Санчесом до ночи твои враки будем слушать. Времени уже – десять минут как твоя смена!
- Шесть. Почему враки-то? Ну, ладно. Тебя выдали твои «командирские», Чики. И то, что у тебя обе руки правые... ой, то есть обе левые, извини за оговорку…
- Амбидекстр, называется, когда человек одинаково свободно владеет обеими руками, – это я уже в разговор встрял, термином щегольнул.
- Санчес, не сбивай, будь друг. Как?.. амби… Ну и чего? При чем тут мои «Командирские» часы? И руки?
- Городошную палку ты – как правило, почти всегда – мечешь левой рукой, не так ли?
- Биту, что ли? Ну, да. Шуйцею удобнее под сердечный такт приноравливаться, когда ею целишься по городу, паче всего по «письму».
- А кий почти всегда держишь в правой руке, хотя и левой не хуже играешь. Ой, прости пожалуйста, я хотел сказать – не лучше!
- Мерси за каждый кумплимент. Ну, и что дальше?
- Ты недавно принял душ, аккурат перед Санчесом, вон, у него еще патлы мокрые. И часы после того застегнул на левой руке. Раз на дворе лето и четверг, и ты с Санчесом – значит, играть собрались, то ли в городки, то ли в бильярд. Так? Так. Часы, рухлядь свою совковую, ты как последний скобарь бережешь, чтобы не сотрясались лишнего: если бы на Заячий поехали, в городки играть – на правой бы застегнул, проверено.
Чики стоит, онемелый рот разинул, осмысливая и поглядывая на обе руки, а я заполняю минуту молчания вопросом:
- С чего ты взял, что он первый мылся, а я второй? Может, наоборот?
- Нет, никогда такого не было, чтобы Чики вперед сменщика или гостя в душ не пролез, под лучший пар. Куркуль – он во всем куркуль. Проверено.
Теперь и я, в долю к Чики Чакину, испытываю чувство глубокого разочарования! Пора бы нам с Чаки привыкнуть, что господин Пышкин нас опять облапошил… Да, приемчики Маркела Джоновича - не шулерство в привычном смысле этого слова… Но – имитация, профанация интеллектуального поиска, фейк, иначе не скажешь. В том и досада, что очень уж просто все оказывается в итоге, без инсайта, без глубины… Теоретически, любому из нас такое под силу, каждому дееспособному обывателю с образованием в размере неполной средней школы! А не делаем ничего подобного только потому, что… ну… не с руки нам этой легковесной дурью заниматься. Запросто бы, но – как-то так… некогда, что ли…
В это время в дверь робко постучали: тук, тук, тук… Удары слабые, без напора, но резонанс от двери велик, на всю котельную звук идет. И я решил доказать, что тоже умею угадывать:
- Чужой к вам ломится, господа операторы.
- Ясно, что чужой, - откликнулся Чики, также, видимо, решивший применить метод дедукции, - свои в звонок звонят, а у дворников ключи, им можно и без звонка в дневное время.
Но Маркел Джонович не был бы Маркелом Джоновичем, если бы «на своем поле» уступил кому-то хотя бы один листик из воображаемого лаврового венка:
- Кто этот, постучавший к нам, близорукий мужчина средних лет, с кейсом в руках, с глубокими залысинами на загорелом лице, одетый слишком тепло, отнюдь не по погоде? Чики, открой, будь друг, а то у меня нога вдруг затекла… Да я еще и расписаться не успел в журнале дежурств…
Чики только презрительно фыркнул в сторону ленивца, но спорить на сей раз не стал.
После невнятного диалога и короткой мешкотни у входных дверей, голоса стали приближаться – в комнату вошли двое: впереди Чики Чакин с каменным лицом, а за ним загорелый мужчина средних лет, с высокими залысинами, в пиджачной паре поверх рубашки с галстуком и в очках с толстыми двояковогнутыми стеклами, запотевшими от жары. В правой руке портфель.
- Нет, туда, куда надо. Да, по адресу, по адресу. Как я уже вам сказал, Александр Петрович сегодня взял отгул, но Маркел Джонович вполне вам его заменит. Вот он, обращайтесь к нему, он очень грамотный и отзывчивый человек, он обязательно, он всенепременно вам поможет. Маркел Джонович, это к вам! Прошу любить и жаловать! А нам с Санчесом пора, а то биллиардная закроется!
Бильярдная на Елагином не закрывается даже в Вальпургиеву ночь под утро, это наш Чики решил так пошутить. Тем не менее, мы уже действительно засиделись на чужом дежурстве, а кружку и стакан пусть Маркел за нами помоет, потому что не фиг над людьми глумиться, головы морочить тупыми отгадками.
- Маркел, закрой за нами, а то ключи лень искать!
Это Чики Чакину искать ключи! Лень! Угу! Разбуди его пьяного в полночь-заполночь, он любой своей амбидекстрской рукой тотчас нащупает связку своих ненаглядных ключей: от котельной, от своего дома, от своего гаража, от своих сундуков… Просто он опять повелся на Маркеловы штучки, возлюбопытствовал, и теперь выманивает его, чтобы спросить…
- …элементарно, Чики! Именно он у меня консультировался одиннадцать минут назад, дескать, где тут первая котельная… Ну, я и направил его вход в первую искать, бани кругом обходить… Я же не знал, что ему Саня Васильев нужен.
- Ты аферист, жучила, понтарь и пижон, Джон Маркелович! Тьфу! А я и повелся!..
- Меня зовут Маркел Джонович, не надо перепутывать. Чао, друзья, попутный кий вам в…
Чики прищелкнул пальцами обеих рук, и дверь сама захлопнулась с грубоватым железным звоном, может быть, даже, стукнула по носу оператора котельной Пышкина Маркела Джоновича, заставив его умолкнуть на полуслове, но мы с Чики этого уже не видели, мы торопились к метро.
* * *
А Маркел Джонович вернулся в «жилой блок», где, по-прежнему стоя возле стола, его ожидал чужой посетитель.
- Итак… Прошу прощения, с кем имею честь? Евгений…
- Андрей Сергеевич.
Посетитель качнул запястьем левой руки и смущенно пояснил:
- Женя – была моя первая любовь, вот и наколол по детской глупости, надо бы свести, да все как-то… И супругу мою Женей зовут, звали... повезло, что совпало…
Маркел Джонович гмыкнул, потер предплечьем свой толстый нос…
- Да, да, да! Все верно, это я лопухнулся: буквы на татуировке явно, что с потугами на каллиграфию, плюс росчерк-изгиб, заведенный от последней буквы под слово… Это имя дамы сердца и никак иначе, абсолютно элементарно! Но вы тоже не без ошибок, надо было так и спросить: во вторую котельную, в «Змей Горыныч», где Васильев, а я же в мыслях читать не умею. Гм, да. Меня зовут Маркел Джонович. Излагайте, Андрей Сергеевич, какая забота привела вас к Саше Васильеву, которого я сегодня заменяю во всех его ипостасях? Присаживайтесь, табурет относительно чист, вот – я еще протру… гм… относительно чистой тряпицей…
- Да, но…
- Вы же сами слышали, что сказал на сей счет мой уважаемый коллега, он же верховный оператор котельной? Полноценно заменю. Ну, хотите, позвоним Александру Петровичу, у меня где-то валялся записанный номер от его трубки…
- Нет, нет, я не возражаю и не отрицаю, просто несколько неожиданно все… И необычно… Я понимаю, что мой нежданный визит выглядит более чем странно…
Скорее всего, посетителю показались странными все те, кого он увидел в предыдущие минуты, включая обстановку, но, как человек воспитанный, и прочно впитавший в себя образ городского интеллигента, он предпочел в качестве странности обозначить для собеседника себя самого и свою проблему…
Покуда Маркел Джонович рылся, бурча ругательства, в стопке разномастных бумажек и блокнотов на краю стола, посетитель деликатно водил туда-сюда очками, осторожно вглядываясь…
Древний телевизор на столе, под стать ему – антикварный CD-проигрыватель… в углу комнаты дверь на засове, в противоположном углу открытый дверной проем… за ним явно, что чулан… в чулане кровать или топчан, застланный постельными принадлежностями…
- Нет, не могу найти, чертова бумаженция! И все же. Прошу прощения, могу я еще раз взглянуть на буквы… поближе…
- Ради бога! Вот. – Андрей Сергеевич выставил вперед левую руку, и Джон Маркелович без особых церемоний подтянул ее к себе за обшлаг пиджака…
- Хм… Я так понимаю, ваша основная работа – за компьютером?
- Да! Я по профессии главн… я работник бухгалтерии, и по роду своей деятельности провожу рабочий день, уткнувшись в бумажки да в монитор. Знаете… один-эс, парус… без этого просто никак сегодня, калькулятором не обойдешься, не то, что в былые годы… Но как это вы догада…
- О-хо! У меня есть знакомый - вы его имели возможность коротко лицезреть несколько минут назад - который и деревянные счеты помнит в качестве новации. Ну-с… Излагайте. Или, все же, предпочитаете дождаться Александра? Его смена завтра, через сутки ровно. Расценки те же. Или позвоните ему сами, если номер знаете. Чайку?
- Благодарю, нет. Жарковато для чаепития. Я, с вашего разрешения, лучше пиджак… того…
Теперь стало ясно, что дело спешное, настолько накипевшее, что посетитель готов поделиться им даже с кассиршей в супермаркете. Не уклониться. Маркел Джонович обреченно улыбнулся и долил себе еще половину кружки.
- Да, прямо на спинку стула вешайте.
- С чего начать?.. Вы позволите, я буду не очень структурированно, с пятое на десятое прыгать…
- Прыгайте как вам угодно, ни один прыжок не уйдет от моего внимания.
Посетитель откашлялся, и рассказ потек, словно бурная горная речка с тающего ледника – нервно, извилисто, с брызгами слюней, слез и попутных отступлений от основного рассказа.
Андрей Сергеевич Крютовец – коллекционер и кошатник, проживает на Васильевском острове, в доме 28 по проспекту Кима, в трехкомнатной квартире-распашонке. Ну, не совсем один – при нем всегда кошки живут, иногда по две сразу, но чаще одна… или один… сейчас одна.
- Как кошечку зовут?
- Афина. Вот, извольте, карточку покажу. Вот! Дочь эрмита Тимура, я не шучу, это правда! Чудо мое бело-рыжее… Кстати… Я вам сейчас расскажу один просто удивительный…
- Да, с удовольствием послушаю, но чуть позже, на другом прыжке, а пока продолжайте фабулу. И не волнуйтесь так, мы все уладим, если это возможно в принципе. Вы давеча, описывая свое жилье, сказали форточка. То есть, у вас не стеклопакеты? Или это фигура речи насчет форточки?
- Нет, то есть, да, не стеклопакет. Знаете, я привык по старинке…
Андрей Сергеевич собиратель, коллекционер, и большую часть своих скромных доходов тратит на удовлетворение своей страсти. Все его доходы – от работы главным бухгалтером в одной не очень большой производственной фирме. Ему шестьдесят лет, вдовец, на пенсию пока не собирается, его услуги востребованы. Коллекционирует окимоно.
- Кимоно?
- Окимоно. Многие путают окимоно и нэцкэ, но это от невежества. Разница?.. Ну, например, чтобы не залезать в дебри, нэцкэ всегда имеют сквозную дырочку для шнурка, химотоси, их носят с собой, окимоно же не такие древние и предназначены украшать жилища, никаких дырочек и петель там не предусмотрено.
У Андрея Сергеевича одна комната полностью выделена под коллекцию, там даже Афина редко бывает, хотя любит это делать… И на днях случилась пропажа! В комнате, наряду с другой мебелью… Мебель - не то чтобы прямая коллекция, но… знаете ли… попутно… бывает никак не удержаться, плюс выгодное приобретение, всегда можно пустить на обмен или продажу…
(Да, да, я хорошо это понимаю, Андрей Сергеевич, дистиллированно-чистых коллекционеров чего-то одного - не бывает, ну, разве что среди миллиардеров, которые в состоянии позволить себе подобную причуду… Всё, продолжайте, не перебиваю…)
…есть комод красного резного дерева. На комоде… вот, кстати, фотография… видите… гордость коллекции, пусть и не самая дорог… не самая ценная ее часть, но одна из самых любимых: все семь богов и богинь, все вырезаны в разное время рукою одного мастера и (предположительно) из древесины одного и того же дерева. Впоследствии, под влиянием западной цивилизации, окимоно стали несколько увеличиваться в размерах, но я приверженец именно японского стиля… И вдруг однажды статуэтка Бэндзайтэн (или в просторечии Бэнтэн) — богини удачи - пропадает. В комнате разор, многие окимоно повалены, сброшены, перепутаны, лежат на полу, что-то в угол закатилось… Восстановить все как было – в общем и целом, без нюансов – хватило и часа, может, двух… Всё на месте – Бэнтэн пропала!
- Очень похоже на игры вашей кошечки Афины.
- И я так подумал! Знаете, как раз в тот день я оставил дверь в комнату полуоткрытой, чтобы проветрить… ну, там… иногда приходится опрыскивать, против жучков, мух… Когда я поднял на ноги всех, кого мог поднять… Я даже и милицию вызывал…
- Полицию.
- Да, да, полицию… И частных детективов нанимал, с собаками-ищейками… когда полиция руками развела, не найдя состава преступления… Что толку эти описи с протоколами составлять… Короче говоря, доказан факт посещения моей Афиной комнаты, следы ее лап, волоски ее шерсти… Да, однозначно, что это она там повеселилась, но – Бэнтэн! Статуэтка исчезла бесследно! Предупреждая ваши вопросы, поясню: я взял за свой счет отпуск на целую неделю и все эти дни просеивал каждую вещь, каждую пылинку на каждой вещи в моей квартире! Все мыслимые закутки и щели, все укромные места! Пропала еще безделушка, тоже деревянная, но совсем иного уровня ценности, почти ерунда… А Бэнтэн – это мой талисман, это мое любимое чудо. Без него у меня все из рук валится, счастье от меня отвернулось. Вы не поверите, но я плакал и умолял Афину отдать игрушку, которая вовсе не игрушка, я ей угрожал и пытался подкупить… Я… я… я…
- У вас из нагрудного пиджачного кармана торчит уголок носового платка, Андрей Сергеевич, не расстраивайтесь, самое ужасное уже произошло, значит, дальше будет лучше.
- Да, да, спасибо! Извините мне мои слезы, просто нахлынуло!.. Знаете, это невероятно мучительно, когда происходит такой конфликт между самыми большими привязанностями в моей одинокой жизни…
- Иначе говоря, Афина не призналась, и статуэтку не выдала?
- Именно так. Я даже собаку ищейку вызывал, с опытным проводником!
- Да, вы уже это говорили. И она ничего не обнаружила? - Андрей Сергеевич удрученно помотал головой и довольно шумно высморкался в платок, с помощью которого он только что боролся со слезами. - Если данная статуэтка все еще существует в нашем подлунном мире… А она существует, Андрей Сергеевич! Она обязательно существует, куда ей деваться!? Мы ее найдем, вот увидите. Но для этого мне придется помучить вас вопросами. Готовы?
- О, да. Спрашивайте!
Маркел Джонович сложил вместе растопыренные ладони мохнатых ручищ, так чтобы палец к пальцу, чтобы все выглядело не хуже, чем в старинном телесериале, и выкатил белки глаз к закопченному потолку.
- Рыночная стои… коллекционеры за такую статуэтку сколько готовы заплатить?
- Гм… очень от многого зависит… навскидку пять-семь… если отдельно, вне комплекта…
- Тысяч долларов?
- Евро.
- А вторая?
- Ну… сотню, может, от силы две… Цены – это ведь не главное.
- Разумеется, не главное. В вашем автомобиле есть кондишен? Шофер не вспотеет, вас дожидаючись?
- Конечно есть. Во время езды я предпочитаю натуральный ветерок из окна, а когда меня в маши… Простите, а как вы догадались, что я… и что с водителем…
- Японская тачанка или британская? Урожденная британская, да? Или нет, японская?
- Да, точно! Английский Ровер 75, универсал, оттуда пригнали в свое время. Старенький, но пока нас, нашу фирму, вполне устраивает. Знаете, практически ежедневно приходится по банкам, по филиалам, по налоговым… Но как вы догадались, М-маркел Джонович? А-а-а!.. Вы на улице видели, как я автомобиля выходил?
Маркел Джонович надулся и потемнел взором, однако сдержался.
- И ничего подобного. Вы ответственный работник, не юноша, явно, что сюда не на метро приехали и вряд ли на такси… гм… но это не важно, почему не на такси… Явно, что в машине вы без пиджака, в такую-то духотень. Рубашка с короткими рукавами. Руки ваши разного оттенка, левый локоть куда более загорелый, нежели правый. Так бывает у водителей-профессионалов, особенно в летнее время, когда они свободную руку высовывают в окно, под лучи палящего солнца, да. Но крупные диоптрии в ваших очках не позволяет мне предположить, что вы сами за рулем. Стало быть, точно с водителем. Но поскольку загар гуще на левой «непрофильной» руке, я имел смелость предположить праворульный вариант служебного автомобиля. И не ошибся, как видите.
- Потрясающе! Это так просто, а уж я вообразил… Да, да, да, я и сам должен был до такой элементарщины додуматься, позор моим сединам… Но сегодня мне как-то не до того, знаете ли, все мысли о работе, а теперь и о доме, и вообще… Я чувствую себя никчемой и развалиной! Так все… бессмысленно в этой жизни!..
- Плакать нам с вами преждевременно. Я приметил, что в вашем кожаном портфельчике есть еще фотоснимки, помимо тех, что вы мне уже показали. Они секретные?
- Фотографии? Нет, нет! Целая пачка всяких разных, я их нарочно привез, сделал, распечатал и привез, об этом меня заранее предупредили… от Александра Петровича предупредили. Чтобы не только в цифре, но и распечатанные.
- Сюда их все! И будьте готовы к подробным пояснениям. Давно вещичка с вами?
- Пятнадцать лет, шестнадцатый.
Поехали!..
Под один кат весь текст не уместился, продолжу под вторым
